Дмитрий Иванов
«С каждым днём любовь к авиации только усиливается»
Дмитрий, кажется, о малой авиации вы можете говорить бесконечно. А с чего началось увлечение вертолётами, парапланами и парашютами?
Об авиации я могу говорить бесконечно, это любовь всей жизни. Смотрю видео, читаю книги об авиации, как можно чаще стараюсь выезжать на аэродромы, чтобы полетать или покопаться в самолёте.
Я пришёл в кемеровский ДОСААФ, предложили обучиться летать на вертолётах, парапланах и прыгать с парашютом. Так и помогал развивать малую авиацию в городе, потихоньку на занятия стали записываться желающие.
Первым воздушным судном для меня стал самолёт Ан-2. С командиром сел в кабину на место второго пилота в 15 лет и сразу почувствовал: место моё. С тех пор не хочу и, надеюсь, не буду никому его отдавать. Небо я считаю родным домом. Тяжело находиться на земле, когда есть возможность летать.
Позже в ДОСААФ я начал летать на дельталётах. Им управляешь совершенно по-другому, не так, как самолётом. Много часов летал на тренажёрах. Были и самостоятельные полёты, например, с частными владельцами. Многому учился в новосибирском аэроклубе.
К самолётам, аэродромам всегда хотелось быть ближе, и с каждым днём любовь к авиации только усиливается. Наверное, ещё большую роль играют в этом родственники. Буквально несколько лет назад изучали семейные документы, и оказалось, что Глеб Евгеньевич Котельников, создатель первого ранцевого парашюта, пока по неподтвержденной информации, мой родственник.
Вы обучались в ДОСААФ. Сложно было освоить авиационную технику и научиться летать?
Летать всегда непросто, надо учитывать множество факторов, тщательно готовиться к каждому полёту. Патруль, облёт новой техники, десантирование — в зависимости от задач есть трудности, которые ты преодолеваешь. Но каждый полёт красив и особенен по-своему.
Помню, как мне впервые дали штурвал и сказали лететь. Под руководством инструктора сначала летели в зоне аэродрома, затем по маршруту. Командир остался мною доволен. Мне очень помогал авиасимулятор, который был дома. Авиация живая и виртуальная, конечно, разные, но, когда я впервые оказался в кабине, уже понимал, какой прибор за что отвечает и как всё устроено.
Сейчас вы летаете на Ан-2. Какие плюсы и минусы этого воздушного судна вы видите? Чем оно отличается от вертолётов, на которых вы летали поначалу?
Ан-2 — великолепный самолёт, аналогов которому нет. И в России, и за рубежом я летал на большом количестве самолётов. Могу с уверенностью сказать, что старичок Ан-2 отличается от других воздушных судов по лётным и другим характеристикам. Самолёт выполняет все поставленные задачи. Он массовый, хороший в управлении, летит что в дождь, что в снег. Его легко ремонтировать. Один минус: к сожалению, в России для него осталось мало запчастей.
Знаю, что вам приходилось ремонтировать Ан-2 в поле. Как это было?
Как-то в Сибири летели мы на лесопатруль, и произошло ЧП: двигатель стал глохнуть. Мы вынужденно сели в поле. Достали инструменты, сообщили руководству, что ремонтируемся, залезли с командиром в двигатель, поняли проблему и в течение шести часов двигатель запустили.
Вы работаете в авиалесохране. Насколько интенсивно распространяются пожары и, как думаете, с чем это связано?
Пожары случаются довольно часто, в основном из-за молний в сухую погоду. Разряды молний попадают в деревья, начинаются возгорания. Это и поджоги. Люди часто не понимают, что из-за их действий или бездействия могут погибнуть целые деревни, города, животные. Есть, конечно, те, кто возит на пикники огнетушители, но многие разжигают костры где попало, выбрасывают окурки. К счастью, есть авиалесохрана, МЧС, добровольцы — мы помогаем тушить пожары. Работа интересная и нужная, без неё никак не обойтись.
Какие методики профилактики и тушения вы применяете для того, чтобы пожаров было как можно меньше?
Я рассказываю знакомым, близким о своей работе, ошибках, которые совершает большинство, прошу не разводить костры где попало, не оставлять их без присмотра, брать огнетушители на отдых. Кто на даче живёт, говорю, что сухую траву нужно утилизировать или палить под контролем. Прежде чем что-то делать, лучше подумать о последствиях, о ресурсах, которые будут задействованы для тушения. Но главная ценность — жизни людей.
Два года назад вы тушили пожар в Ханты-Мансийске. Как это было?
Мы старались помогать ликвидировать пожар в Ханты-Мансийске: тогда горело буквально все — леса, заповедники, деревни. В основном занимались разведкой, облетали местность, докладывали, какие очаги возгорания есть. Благодаря авиации, неравнодушным людям пожары удалось ликвидировать. Ребята сутками работали на Ил-76, Бе-200 — тонны воды скинули. Без них мы бы не справились.
Вы занимаетесь и поисково-спасательными работами. С какими случаями за годы работы сталкивались?
Я кинолог-спасатель. С друзьями работаем на поисково-спасательных работах. Устранение аварий, ЧП, поиски пропавших людей — к нам. С воздуха, особенно на вертолёте, хорошо видно, если кто-то потерялся. Однажды в лесу пропала семья. Хорошо, взрослые взяли с собой сигнальную ракетницу. Они нашли горку и дали сигнал, мы его увидели, передали координаторы другим службам, вертолётчики подхватили родственников. Всё закончилось благополучно.
Интересно ещё одно направление, которому вы уделяете внимание, — авиахимработы. Какие задачи стоят перед вами?
В первую очередь это обработка огромных полей. Без авиации здесь обойтись трудно. Самолёты за короткий срок распыляют много химикатов, чтобы не было вредителей, например, саранчи. Тракторы, конечно, не так справляются, как воздушные судна.
Сейчас, как нам кажется, в большой гражданской авиации есть трудности. А что можете сказать про малую авиацию, в каком она положении?
В малой авиации, как и в гражданской, проблемы есть, например, запреты на полёты. Давайте посмотрим на США — это огромная летающая страна. Здесь у многих есть свидетельство частного пилота. И это нужно в России — летать в командировки по огромным территориям, на большие расстояния было бы гораздо проще. Сел в свой самолёт как в машину и всё. Но в Америке, Европе самолёт приравнивается к автомобилям. У нас же ими можно владеть, если ты сверхбогатый человек. Я считаю, нужно, чтобы у каждого была возможность приобрести маленький авиалайнер. Это удобно и доступно. У всех должна быть возможность прикоснуться к небу, почувствовать эмоции от полёта. Важно решить вопрос на законодательном уровне.
Хотели бы вы работать в большой авиации?
Я хотел бы продолжать регулярно летать на Ил-76 — это цель, желание и мечта, пока нереализованная. Помню свой полёт на Ил-76 в качестве второго пилота. Непередаваемые ощущения, взрыв эмоций! Огромнейший самолёт, посвистывание турбин, если честно, он у меня даже стоит на звонке.
Вам не только нравится летать самому, но и обучать молодое поколение. Почему для вас это важно? Какие знания и навыки вы стремитесь передать подросткам?
Да, мне нравится обучать: кого-то прыгать с парашютом, кого-то — управлять самолётом. Хочется передать знания, влюбить в небо, в другой мир. Непередаваемые ощущения, когда в дождливую погоду садишься за штурвал самолёта, взлетаешь в пасмурную погоду, пробиваешь слой облаков, а там… светит солнце. Мир воспринимается по-другому. Проблемы уходят.
Для этого нужно, чтобы давали технику, предоставляли аэродромы, создавали авиамодельные кружки, помогали ДОСААФ на законодательном уровне. Важно развивать авиацию. Может быть, кто-то из ребят — будущие космонавты и лётчики-испытатели?
