Ксения Шишенина
Участница конкурса «Топ стюардесс 2025»
Ксения Шишенина — уникальный пример человека, который не выбирает один путь, а синтезирует их, создавая собственную траекторию. Она совмещает профессию бортпроводника с научной деятельностью в области космической психологии, видя в этом не противоречие, а глубокую взаимосвязь. Её жизненная философия основана на осознанности, любви к вызовам и вере в то, что настоящая профессия находится на стыке дисциплин и служит пониманию человеческой природы.
Сила мягкости: Как опыт SIRIUS-23 помогает в работе с пассажирами
Что заставило вас сделать каждый из этих резких поворотов в карьере и что вас тянет обратно в небо?
Мой путь действительно может показаться чередой резких поворотов, но для меня это — единый, логичный маршрут, где всё связано одной темой: человек в нестандартных условиях. Любовь к небу и авиации у меня в крови. Но во время полётов я всё больше начала замечать, как на пассажиров и экипаж влияют стресс, усталость, замкнутое пространство и смена часовых поясов. Меня захватила психология этого процесса. Так я пришла к образованию космического психолога. Когда представился шанс не просто изучать, а прожить год в условиях, имитирующих лунную миссию, в эксперименте SIRIUS-23, — я не могла упустить такой шанс. Это был осознанный выбор. Я не «убегала» от неба, я шла к новому вызову, чтобы понять пределы человеческих возможностей. SIRIUS-23 — это уникальный опыт. Быть одновременно и исследователем, и объектом исследования. Ты видишь, как психика адаптируется к стрессу в условиях долговременной изоляции. Став научным сотрудником ИМБП РАН, я получила возможность систематизировать эти знания и бесценный опыт для авиации и будущих космических миссий. А тянет обратно в небо всегда. Небо — это не работа, это уже образ жизни. Авиация дарит невероятное ощущение свободы, динамики и связи с миром. После долгого пребывания в замкнутом пространстве я особенно остро ценю ту уникальную «магию», которую дают полёты: взлёт, облака, смену городов и стран, живое общение с разными людьми. Так что для меня нет противоречия. Я не разрываюсь между двумя жизнями — я их объединяю. Теперь, возвращаясь на борт, я смотрю на свою работу с новой, более глубокой перспективы.
Что было самым сложным во время изоляции и как навыки стюардессы помогли вам в роли исследователя?
Если честно, мой опыт стюардессы стал не просто полезным навыком — он был моей суперсилой в эксперименте. Многие думают, что самое сложное во время изоляции — это физические лишения или замкнутое пространство. Но нет. Для меня, как для психолога, самым сложным была информационная и сенсорная однородность. Представьте: целый год один и тот же искусственный свет, одни и те же стены, одни и те же лица, один и тот же распорядок дня. Полное отсутствие случайностей — не поймать взгляд незнакомца в метро, не услышать шум дождя за окном, не ощутить порыв свежего ветра. Это невероятно истощает психику. Бороться с этой монотонностью была ключевая задача. И здесь мои навыки бортпроводника оказались бесценными. Командная работа, гибкость и умение работать со своими эмоциями. В самолете ты постоянно работаешь в тесном коллективе в условиях стресса. Ты учишься считывать настроение коллег, пассажиров с полувзгляда, гасить конфликты. В SIRIUS-23 был применен абсолютно тот же навык! В некоторых ситуациях становишься «психологическим амортизатором» для экипажа. В сложной ситуации, когда у коллег без опыта командной работы зашкаливал адреналин, моё спокойствие — не отсутствие эмоций, а уверенность, основанная на опыте. Мультизадачность и стрессоустойчивость. Когда в самолете зажигается табло «Пристегните ремни» из-за турбулентности, нет времени на панику. Есть четкий алгоритм действий. В изоляции тоже возникали нештатные ситуации. Мозг, тренированный в авиации, не впадает в ступор, а сразу переходит в режим решения проблемы.
Как знания космического психолога сейчас помогают вам в работе с пассажирами и коллегами на борту?
Эти знания стали для меня тем самым «вторым контуром», который делает работу не просто обслуживанием, а настоящей глубокой практикой. Если раньше я действовала в основном на интуиции и стандартных инструкциях, то теперь у меня есть научная база. Вот несколько конкретных примеров: понимание природы стресса. Раньше я видела нервного пассажира. Теперь я вижу человека, чья психика перегружена из-за смены часовых поясов, сенсорной перегрузки и потери контроля над ситуацией. Я не просто улыбаюсь — я меняю подход. Работа с границами и личным пространством. В космической психологии огромное внимание уделяется тому, как люди сохраняют личные границы в тесном коллективе. В салоне самолета то же самое! Люди сидят в сантиметрах друг от друга, их личное пространство нарушено. Самопомощь и ресурсное состояние. Самое главное, чему учат в такой психологии, — сначала надеть маску на себя, потом на пассажира. Я научилась точно отслеживать у себя признаки усталости и знаю, как восстановить внутренний ресурс. Так что моё образование не заменило мои старые навыки, а наложилось на них. Это превращает работу из технической в настоящую миссию по созданию психологического комфорта.
Как выглядит ваш обычный рабочий день? Это два разных мира или они удачно дополняют друг друга?
Для меня это не «два разных мира», а удивительный симбиоз, единый ландшафт моей жизни. Они не просто дополняют друг друга — они являются источником силы один для другого. Если бы вы заглянули в мой ежедневник, то вы бы не увидели там двух одинаковых дней. Но есть два основных «сценария». Сценарий «День исследователя»: утро начинается с чашки кофе и научных статей. Мой фокус — анализ данных. Мозг работает в режиме глубокого анализа. День может быть посвящён обсуждению гипотез с коллегами. Сценарий «День бортпроводника»: здесь все наоборот. Подъём затемно, брифинг экипажа. Весь день — это калейдоскоп общения, многозадачности и постоянной сенсорной нагрузки. Здесь нет места для долгих размышлений — только действие и эмпатия. И вот магия, как они соединяются: наука питает практику. Когда я в салоне самолета, мой научный мозг собирает «полевой материал». Эти наблюдения — бесценный контекст для моих научных статей. Практика оживляет науку. Когда я анализирую данные, у меня в голове — живые люди. Это не позволяет науке стать оторванной от жизни. Я чувствую себя переводчиком между двумя мирами, которые говорят об одном и том же — о человеке в экстремальной среде.
Чувствуете ли вы себя по-другому по сравнению с более молодыми коллегами, возвращаясь в профессию в 37 лет?
В России в стюардессы берут с 18 лет, а на Западе, как правило, после 25—30. Как говорила Джейн Фонда: «Истинная красота женщины – в здоровье, в умении быть энергичной». Предельного возраста в нашей работе нет, ты можешь летать до тех пор, пока проходишь медицинскую комиссию. Молодость — это горючее, а опыт — навигатор. И самолету нужно и то, и другое, чтобы долететь до цели. Поэтому в 37 я чувствую себя не просто бортпроводником. Я чувствую себя полноценной частью экипажа, я чувствую, что вернулась в профессию на новом уровне. В нашей профессии много женщин, и все они разного возраста. И дело совсем не в том, сколько тебе лет, а в том, насколько ты профессионал в своем деле. Ещё одна особенность этой профессии в том, что, общаясь с коллегами, ты забываешь про возраст – со всеми на «ты». Правда, есть субординация и четкое распределение обязанностей. И тут надо чувствовать эту грань.
Что для вас значит победа в конкурсе «Топ стюардесс»? Для вас это скорее личный вызов, профессиональное признание или возможность что-то изменить?
Для меня победа в «Топ стюардесс» — это не просто красивая строчка в резюме. Это очень многослойное событие. Если честно, для меня это в наименьшей степени был личный вызов в смысле «смогу ли я?». После года в изоляции конкурсные испытания воспринимались как интересный квест. На первом месте для меня стоит возможность что-то изменить. Эта победа для меня — микрофон, который позволил донести несколько важных мыслей: ценность «второй главы». Я хотела показать, что профессия бортпроводника — это не линейный путь. Что в 37 лет, с багажом иного опыта, ты можешь вернуться в небо с новыми, уникальными компетенциями. А также то, что профессия — это не только сервис. Я использовала эту площадку, чтобы говорить о том, что наша работа на борту — это серьёзная психологическая практика. И уже на третьем месте, конечно, профессиональное признание. Но признание не в том смысле, что «я лучшая», а в том, что признается ценность того подхода к профессии, который я исповедую. Так что победа для меня — это не финишная лента, а стартовая площадка.
Как ваш уникальный опыт в науке и авиации дает вам преимущество в этом конкурсе?
Абсолютно верно! Каждая участница такого конкурса — уже победительница, потому что она прошла внутренний отбор и обладает сильными качествами. Необходимо учитывать ещё и тему данного конкурса – это «космос и стюардесса будущего». Тут преимущество напрямую вытекает из моего участия в наземном модельном изоляционном эксперименте с международным участием, который имитировал длительный космический полет. Думаю, таких участниц точно не было в этом конкурсе!
Что важнее для современной стюардессы: безупречный внешний вид или умение принимать нестандартные решения в критических ситуациях?
О, это прекрасная дилемма! И мой ответ, возможно, покажется неожиданным: это две стороны одной медали, но с абсолютно разным весом. Безупречный внешний вид — это наш профессиональный язык молчаливого общения. Это визуальный сигнал: «Всё под контролем. Вы в безопасности. Вы можете мне доверять». Но умение принимать нестандартные решения в критических ситуациях — это не просто «важнее». Это наша фундаментальная, главная работа. В 99% полетов достаточно безупречного внешнего вида. Но именно в том 1%, когда происходит что-то непредвиденное, цена вопроса измеряется жизнями. В этот момент никто не посмотрит на идеально подведенные стрелки. Спасет людей только одно: способность сохранять хладнокровие, анализировать ситуацию за секунды и принимать решение. Мой опыт в SIRIUS-23 был тотальной тренировкой этого навыка. Так что, если говорить метафорически: безупречный внешний вид — это обложка книги, а умение принимать решения — это её содержание. Поэтому внешний вид — это обязательный профессиональный стандарт, а способность принимать решения — это суть профессии.
Что вами движет, когда вы снова садитесь за учебники? Есть ли у вас мечта получить четвертое образование?
Что касается четвертого образования… Знаете, формальный диплом как цель сам по себе меня не прельщает. Моя мечта — не получить четвертое образование, а решить четвертую масштабную задачу. Это намного увлекательнее. И если для ее решения мне потребуется освоить целый пласт новых знаний, я без раздумий снова сяду за парту. Сейчас моя главная «учеба» — это сама жизнь на стыке всех моих профессий. Так что спросите меня через пару лет. Вполне возможно, какая-нибудь новая, безумная и прекрасная цель снова загорится на горизонте и скажет: «Ксения, пора учить матчасть». И я с радостью подчинюсь.
В чем ваш секрет тайм-менеджмента и где вы черпаете вдохновение для столь насыщенной жизни?
Я часто слышу от родных и друзей: «Как ты все успеваешь?» Хотелось бы ответить просто: «Начни успевать, и ты успеешь». Я не стараюсь упаковать в день как можно больше дел, я прислушиваюсь к себе и стараюсь делать те вещи, что меня увлекают, из состояния любви. Это сразу плюс 100% к энергии на реализацию. Также я научилась безжалостно говорить «нет» вещам и людям, которые крадут мою энергию, и так же легко говорю «да» всему, что сулит живой интерес. Для меня лучший отдых — это сон. Спорт отлично разгружает тело после длительных мыслительных процессов. Приводит в баланс голову и тело. Также работа в разных режимах не дает мне перегореть. Конечно, у меня есть ежедневник. А что касается вдохновения… Я искренне верю, что мое странное сочетание профессий имеет смысл. Я не пытаюсь разделить жизнь на работу и личное время. Иногда кофе проливается на клавиатуру, а чемодан не закрывается, но это та цена, которую я с радостью плачу за чувство, что проживаю не одну, а несколько жизней сразу.
В каком городе вы чувствуете себя дома, и как северная столица повлияла на ваш характер?
Этот вопрос для меня — не про географию, а про состояние души. Петербург… Он не просто «повлиял» на мой характер. Он его вылепил. Он научил меня стойкости. Двигаться вперед в дискомфорте, но не терять способности видеть красоту. Он научил меня внутренней глубине. Это заставляет создавать богатый внутренний мир. Он подарил мне чувство истории и масштаба. Поэтому Петербург — это мой внутренний дом. Тот фундамент, с которым я работаю везде. А Москва — это мой внешний двигатель. Это город, который сказал мне: «Ты можешь всё, и прямо сейчас». Он не противоречит Петербургу, он — его диалектическое продолжение. Где я чувствую себя дома? Дом — это не точка на карте. Для меня это ощущение. Я чувствую себя дома там, где мне хорошо. Я умею создавать для себя это ощущение. Так что мой характер — это петербургская глубина и выдержка, снабженная московским драйвом и амбициями.
Как вы справляетесь с выгоранием и поддерживаете ментальное равновесие?
Вы абсолютно правы — оба этих мира требуют постоянной ментальной отдачи, и без осознанной стратегии выгорание неизбежно. Я не супергерой, но я выработала для себя несколько принципов. Первое: я не борюсь со стрессом, я управляю им. Моё правило — «не носить форму дома». В буквальном и переносном смысле. Второе: моя «психогигиена» — это необходимость. Физическая активность как медитация. Цифровой детокс. «Заземление» через простые радости. Третье: я даю себе право на слабость. Если я чувствую, что начинаю «гореть», я не геройствую. Я могу взять выходной и не корить себя за это. И самое главное, четвёртое: мой главный ресурс — смысл. Я четко вижу смысл в том, что я делаю. И это понимание создает такой мощный поток осмысленности, который смывает усталость. Так что моё равновесие — это не статичная точка покоя. Это как лететь в турбулентности: ты постоянно качаешься, но ты пристегнут.
Осталась ли у вас еще какая-то нереализованная профессиональная мечта? Может, настоящий космический полет?
Вы знаете, вы угадали с полётом. Но не совсем в том смысле, как многие думают. Настоящий космический полёт… Конечно, эта мысль будоражит кровь! И я не стану говорить «нет», если бы такая фантастическая возможность представилась. Но если говорить о самой сути, о главной нереализованной мечте, то она для меня уже не в том, чтобы быть объектом полёта, а в том, чтобы быть его архитектором. Моя самая большая мечта — это создать мост, который останется после меня. Создать практическое руководство для будущих экипажей. Внедрить изменения в подготовку бортпроводников и космонавтов, внедрить больше глубокой психологической практики. Стать «проводником» для таких же, как я, чтобы мой путь показал другим: необязательно выбирать что-то одно. Так что моя главная мечта уже перешла из плоскости личных достижений в плоскость наследия и передачи опыта. Хочется не просто слетать в космос, а сделать так, чтобы те, кто полетят после меня, были к этому ментально подготовлены лучше.
Как, на ваш взгляд, будет меняться профессия бортпроводника в будущем, и готовы ли вы быть тем человеком, который привнесет в нее что-то новое, например, с точки зрения космической психологии?
Вы попали в самую точку. Я не просто готова — я уже начала это делать, и уверена, что за этим будущее нашей профессии. Она будет меняться кардинально. Профессия будет эволюционировать от «обслуживающего персонала» к «специалисту по интеграции человека в неестественную среду». Автоматизация рутины освободит нас, и мы сможем сфокусироваться на человеческом контакте и управлении психологической безопасностью. Бортпроводник станет «менеджером экосистемы салона». И здесь космическая психология — это не абстракция, а готовый инструментарий. Поэтому на ваш вопрос «готовы ли вы» я отвечаю: это уже происходит. И для меня большая честь быть одним из тех, кто помогает нашей профессии сделать этот качественный шаг вперед — от сервиса к заботе о человеческой психике в небе.
Что бы вы сказали молодой девушке, чтобы убедить её связать жизнь с авиацией?
Я бы не стала убеждать. Вместо этого я бы показала все то, что скрывается за типичной приветливой девушкой в форме. А внутри скрывается множество возможностей. Это школа жизни в миниатюре. Здесь ты научишься быть психологом, медиатором, лидером и спасателем. Это трамплин в неожиданное будущее. Посмотри на меня! Эта профессия может привести в психологию, медицину, менеджмент. Это чувство принадлежности к особому племени. Мы, люди в форме, — своего рода «земные космонавты». И да, это свобода. Свобода видеть, как заходит солнце над облаками. Свобода каждый день становиться чуть сильнее и мудрее. Поэтому я не прошу тебя «связать жизнь». Я предлагаю тебе попробовать. Совершить один прыжок в эту вселенную. Потому что даже если ты потом уйдешь, этот опыт останется с тобой навсегда. И тогда я бы улыбнулась и добавила: «Авиация — это не про самолеты. Она про людей, которые в них летают, и про тех, кто их сопровождает. Хочешь стать одним из нас?»
Фотографии предоставлены героем публикации.
